Отрывок из книги Патриции Истил и Луизы МакОрмонд-Пламмер «Настоящее изнасилование, настоящая боль: помощь для женщин, переживших сексуальное насилие со стороны мужчин-партнеров» (Patricia Easteal, Louise McOrmond-Plummer «Real Rape, Real Pain: Help for women sexually assaulted by male partners»). Предыдущие отрывки: «Определение сексуального насилия», «Что НЕ является согласием».

Женщины, которые чувствуют, что они не могут уйти из отношений, используют различные стратегии со своими партнерами, подвергающими их сексуальному насилию. Как правило, эти стратегии необходимы им для эмоционального выживания.

«Я просто справлялась с самыми серьезными последствиями всего насилия. Я скрывала мою ужасную жизнь и условия дома на работе от коллег, я впустую пыталась скрыть все от подруг. Я выживала от секунды к секунде, от минуты к минуте. Иногда мне даже удавалось выживать день ото дня. Я старалась не привлекать к себе никакого внимания. Я сводила к минимуму шум дома и старалась, как могла, не злить его» (Дженнифер).

Те из нас, кто пережили сексуальное и/или физическое насилие в детстве могли научиться выживать, притворяясь, что неприятные и пугающие вещи просто не происходили. Естественно, что те навыки, которые мы усвоили в детстве, мы используем, столкнувшись с насилием во взрослом возрасте.

Отрицание/подавление

Если учесть, что общество в целом не считает принуждение к сексу со стороны партнера изнасилованием, то не удивительно, что жертвы могут разделять эти взгляды. Вы можете чувствовать, что у вас нет права называть то, что произошло с вами, изнасилованием.

«Было очень неприятно потом оглядываться назад и понимать, насколько я была беспомощной в этой ситуации, потому что я просто не знала, как на это реагировать. Даже странно, что это происходило несмотря на то, что меня учили в школе, что надо защищать себя, «нет значит нет» и «какую часть слова нет ты не понял», несмотря на все эти усвоенные мной образы. Тебе даже говорят, что изнасилования не всегда происходят в темном переулке, это могут быть дяди, братья или отцы, но никогда не обсуждают то, что это может быть кто-то, с кем ты уже состоишь в отношениях» (Трэйси).

«Если он приходил домой пьяным, то он брал что хотел, и я не думала, что меня насиловали, потому что когда ты привыкаешь к процессу, ты уже ждешь этого процесса, ведь когда он закончится, то он уже в прошлом. И каждый раз, когда я трахалась с ним, у меня получалось все лучше и лучше, потому что он кончал все быстрее и быстрее и быстрее, и я справлялась с этим скорее и скорее и скорее. А потом я начала чувствовать себя более сексуально сильной и агрессивной, чем он, и это шок для всей системы, и он уже сам не понимает, что творится» (Келли).

Это может стать «нормальной» частью отношений.

«Я никогда ни с кем не говорила про насилие в отношениях. Я думаю, что часть меня начала воспринимать это как норму» (Шарлотта).

После первого изнасилования некоторые женщины пытаются защититься от страха нового насилия, и они говорят себе, что это была просто случайность, которая больше не повторится. Если не отрицать изнасилование, то придется жить с мыслью, что это может повториться снова в любой момент (4).

Если ваш партнер изнасиловал вас, возможно, мысли об произошедшем и риске повторения в будущем были настолько невыносимы для вас, что вам казалось, что лучше делать вид, что ничего не случилось.

«Каким-то образом я ухитрилась убедить себя, что ничего не было. Дошло до того, что я заставила себя поверить, что я все еще девственница – а ему только того и надо. Я не могла смириться с мыслью, что я потеряла девственность таким образом, и что я продолжаю иметь дело с человеком, который это сделал» (Джоди).

«После изнасилования я притворялась, что ничего не произошло. Я принимала душ и шла спать. Он делал то же самое. Иногда после насилия он даже был по-настоящему нежным – обнимал меня и гладил мои волосы» (Николь).

Отрицание того, что это было изнасилование, делает возможным продолжение отношений. Если назвать это изнасилованием, то это потребует активных действий, например, ухода из отношений, а может казаться, что это невозможно. Любовь к партнеру или сложности, связанные с жильем, учебой, работой или детьми, могут привести к тому, что вам нужно как-то отделить себя от своей боли, каким-то образом «держать себя в руках».

«Много лет назад, во время слушаний по домашнему насилию меня спросили, насиловал ли меня мой муж. Я тут же ответила «нет», и на тот момент я просто не могла признать, что это было изнасилование, потому что я была на стадии отрицания, мне было слишком стыдно, и я боялась возможных последствий со стороны бывшего мужа. Он бы точно с катушек слетел, я уверена. А к чему бы это привело можно было не гадать».

«Но сильнее всех этих чувств было желание защитить дочь, ведь если меня насиловал муж, то что это говорит о нашей дочери? Я никому не рассказывала, я не знала, что это было изнасилование, точно так же я не знала, что я переживаю домашнее насилие. Я знала, что это крайне неприятно, я знала, что я очень страдаю, но я думала, что такая у меня участь в жизни, и я боялась сказать что-то из страха перед последствиями… Нет, вы просто страдаете в тишине. Нельзя, чтобы хоть кто-то заподозрил, что у вас не идеальная любовь. Потому что цель номер один, твой способ пережить все это – это притворяться, что все в порядке. Все прикрыть, все прикрыть» (Мелина).

Некоторые женщины не могут осознать, что они пережили изнасилования, до тех пор, пока не расстанутся с насильниками.

«Я не знала, насколько все серьезно, пока он не ушел. Пока он жил со мной, я просто пыталась забыть это. Именно поэтому, когда он ушел, я сказала, что не хочу, чтобы он возвращался. Я почувствовала себя свободной. Мне больше не надо было это делать. Потому что только тогда я, наконец, почувствовала настоящее облегчение, что мне больше не придется через это проходить» (Шейла).

Изнасилование причиняет тяжелую психологическую травму, которая может оказаться слишком невыносимой, чтобы иметь с ней дело на психологическом уровне.

«Я знала, что он только что изнасиловал меня, стащил с меня силой одежду и удерживал. Это было слишком ужасно, чтобы принять. И вот он рядом, ведет себя так, словно ничего ненормального не случилось. Я не могла смотреть на него».

«Я пила свой кофе, зажгла сигарету и сказала себе: “Этого не было. Ничего этого не было”» (Линда).

«Я просто не понимала, что произошло… Ничего хорошего в том, чтобы думать, что это произошло с тобой, и ничего хорошего в том, чтобы думать, что это действительно произошло» (Сара).

«Я думаю, часть меня начала принимать это как норму. Мне даже в голову не приходило обращаться за помощью. Я думаю, у вас в голове есть образ «побитой жены», и я никак не могла примерить на себя этот образ. Я чувствовала, что пока я рядом с Тедом, я могу ему помочь» (Шарлотта).

Отрицание может включать такие мысли как «Но я же люблю этого человека, так как же он мог причинить мне такую боль?»

«Только год назад, примерно через 14 лет после изнасилования, мне пришла в голову мысль, что это было изнасилование. Я всегда говорила, что он нападал на меня, но мне было тяжело воспринимать его как насильника. В течение семи лет наших отношений не было никаких признаков того, что он склонен к насилию, и я знаю, что он меня обожал. Я просто не могла связать Шона, который напал на меня, и Шона, которого я знала все эти годы. Я убедила себя, что он действительно этого не помнит, что у него было какое-то наваждение, может быть, от того пива, которое он выпил, хотя умом я понимала, что это крайне маловероятно» (Натали).

Минимизация

Поскольку общество учит нас, что «настоящее изнасилование» обязательно включает физическую агрессию, то, когда нас принуждают не физическими способами, мы можем минимизировать то, что произошло. Некоторые из нас минимизируют изнасилование не из-за уровня насилия, а потому что насильник – наш партнер. Поскольку изнасилования партнерами в принципе преуменьшаются в обществе, мы очень часто склонны считать их чем-то меньшим, чем на самом деле. Очень часто мы минимизируем не само изнасилование, а то, что мы чувствуем по этому поводу. Например, вы могли говорить себе, что вы просто слишком остро реагируете, и что не стоит из-за этого расстраиваться.

Возможно, вы минимизировали то, что сделал ваш партнер, преувеличивая его «положительные» качества. За чувствами гнева, предательства и боли могли последовать такие мысли как: «На что я вообще жалуюсь? Он же прекрасный отец».
Когда женщин насилуют мужчины, с которыми они ходили на свидания, очень распространенная реакция – пытаться минимизировать изнасилование, представив его как недопонимание (5):

«Я постаралась об этом не думать. Убедила себя, что это не было настоящим изнасилованием, что я что-то не так поняла или неправильно интерпретирую произошедшее» (Эмма).

Рационализация

После сексуального насилия со стороны партнера вы можете пытаться объяснить его с помощью таких мыслей как «Он был пьян, когда это случилось» или «У него очень высокое либидо, он ничего не мог с собой поделать». Пытаясь найти ответ на вопрос «Почему?» вы можете рационализировать его поведение, оправдывая его и/или обвиняя себя:

«Пару раз я его провоцировала. Мы ссорились, и он не слушал, и мне не нужно было делать так, но я ударила его по голове, и конечно он с ума сошел, так что полагаю, я не могу его винить. Я не должна была это делать… Может быть, это моя вина, что я позволила сексуальному насилию продолжаться так долго…» (Шиобан).

Возможно, вы думали: «Все знают, что настоящие изнасилования совершают незнакомцы, не партнеры, так что то, что случилось, не изнасилование».

Рационализация помогает некоторым из нас почувствовать, что будущее является безопасным, потому что мы убеждаем себя, что мы лишь должны больше не делать того, что мы «сделали» не так, и тогда это больше не повторится:

«Я чувствовала, что у нас хорошие отношения, и если я стану для него лучшей девушкой, то такого больше не произойдет. Я всегда чувствовала, что все наладится, если я изменюсь. Кроме того, он из того типа людей, которых все вокруг просто обожают, и я чувствовала, что тоже должна любить его» (Николь).

Как и в случае Николь, наша рационализация может активно поддерживаться отношением других людей к нашему партнеру – если все друзья и близкие считают его замечательным парнем, то проблема должна быть в нас самих. Иногда для женщины, изнасилованной партнером, не так болезненно считать злодейкой себя саму, а не его (6):

«Я верила всем сердцем, что мой долг – терпеть (сексуальное насилие), потому что, в конце концов, это же я плохая, правда?» (Линда)

Отказ от самообвинений и оправданий насильника может быть крайне болезненным процессом, потому что противоположность рационализации – это признать, что это не ваша вина, и ничто не оправдывает то, что он сделал.

Диссоциация

Диссоциация – это состояние, которое переживают очень многие люди, травмированные сексуальным насилием. Очень многие женщины, с которыми мы беседовали, говорили нам об «онемении»:

«Я просто цепенела. Не знаю, как это объяснить. Я знаю, что я была там и была в сознании во время изнасилования, но на самом деле я совсем ничего не чувствовала – ни боли, ни удовольствия, ни злости» (Николь).

«Я просто отрубалась до тех пор, пока он не кончал. Как будто меня там не было» (Джастин)

Многие из нас научились делать это, когда мы подвергались сексуальному насилию еще в детстве.

Если вы диссоциировали во время изнасилования партнером, вам могло казаться, что вы наблюдаете за насилием со стороны, у вас могло возникнуть чувство, что вы покинули свое тело, или вам могло казаться, что вы потеряли связь со своим телом, или что это происходит с кем-то еще. Возможно, у вас было ощущение искажения времени, например, насилие происходило несколько минут, а вам казалось, что прошла целая вечность. Некоторые женщины сосредотачивают все свое внимание на каком-то предмете в комнате или на совершенно постороннем пустячном вопросе (7). Все это формы «побега» из очень травматичной ситуации, которые позволяют нам защититься от эмоциональной или даже физической боли.

Другая форма диссоциации – забывание. У вас могут быть только частичные воспоминания об изнасилованиях, например, вы помните, что случилось, но не помните, что вы чувствовали. Или наоборот, вы помните боль и страх, но не помните, что конкретно происходило:

«Про некоторые изнасилования я могу вспомнить только то, что было до и после этого. Я помню, что изнасилование произошло, но для меня это как чисто интеллектуальный факт, у меня нет никаких воспоминаний о том, как он вошел в меня, что я чувствовала, когда он насиловал меня, или когда он кончил и слез с меня. Я не помню, что он говорил мне, и я понятия не имею, как долго это продолжалось. В других случаях я помню какие-то обрывки, но не все изнасилование, помню, как все началось, но не как закончилось» (Рейчел).

Забывание также может быть тотальным. В книге «Голоса выживших» одна респондентка полностью забыла изнасилование, совершенное ее мужем, и вспомнила о нем только несколько лет спустя (8). Сара не уверена, что она все помнит:

«Я просто не понимаю, что произошло. У меня есть два очень ярких воспоминания, но я не могу исключить, что это происходило больше двух раз, но я абсолютно уверена, что это случилось как минимум дважды, просто у меня есть ощущение, что на самом деле это происходило чаще».

Блокирование воспоминаний может облегчить эмоциональное выживание. Впоследствии, когда мы исцеляемся от прошлого опыта, или что-то становится напоминанием о нем, воспоминания могут вернуться.

Попытки «контролировать» изнасилования (9)

Некоторые женщины используют различные стратегии, чтобы избежать новых изнасилований. Если мы не можем их избежать, то мы стараемся ограничить степень насилия. Например, Тиффани переселилась в отдельную спальню:

«В конце брака, последние два года, я спала в свободной комнате, и я буквально спала там. Никогда это не забуду – у меня рука отнималась, потому что я спала с телефонной трубкой в руке. Я купила мобильный телефон и спала с ним в руке каждую ночь, с пальцем на быстром наборе…».

«Я была просто напугана, и все, что я делала – это ждала, что он снова причинит мне боль, причем достаточно сильную, чтобы я смогла заявить о домашнем насилии, остаться в этом доме, защитить своего сына, сохранить работу, получить деньги, которые мне нужны».

«Никто не сказал: «Это было больно?» Никто не спросил меня: «Он склонен к сексуальному насилию?» Я говорила, что я несчастна в браке, но никто не хотел слушать».

Марг спала в одной постели с ребенком:

«Я потом годами не давала ему приближаться ко мне. Я спала на террасе и клала Тару рядом со мной, чтобы он не смог меня трогать».

После первых случаев сексуального насилия, вы могли пытаться минимизировать последствия насилия, манипулируя обстоятельствами таким образом, чтобы сохранить хоть какой-то контроль. Джеки приводит такой пример:

«Он сказал: «Я кончу тебе на лицо. Не могу дождаться, как я кончу тебе на лицо». Я какое-то время молчала, и он повторил: «Не могу дождаться, как я кончу тебе на все твое ***ное лицо». Я не знала, что мне делать. Я только знала, что не могу его контролировать, и мне нужно получить хоть какой-то контроль над ситуацией. Я сказала: «Трахни меня сзади». Это было все, что я могла придумать, чтобы он не кончал мне на лицо без моего разрешения, а он бы это сделал».

Некоторые из нас изображают сексуальную реакцию, чтобы избежать еще большего насилия:

«Иногда я делала вид, что я во всем этом участвую, чтобы избежать новых неприятностей» (Джастин).

«Я издавала нужные звуки, чтобы все это поскорее закончилось, и чтобы он перестал делать мне больно и не добивался моей реакции побоями. Кроме того, если уступить изнасилованию пораньше, то у меня были неплохие шансы обойтись без побоев вдобавок к изнасилованию» (Рейчел).

Мы можем бояться, пытаться уговорить, соглашаться на какие-то акты, чтобы избежать дальнейших унижений и травм:

«Но я никогда не предъявляла ему претензий, потому что мне было слишком стыдно. Я хочу сказать, это же просто глупо, правда? Мы женаты 16 лет, а я слишком боюсь сказать “Ты что творишь?”»

«Но я не могла себя заставить это сделать. Я просто думала: “Что он делает? Зачем он это делает? Он никогда раньше так не поступал”» (Шефали).

Выживание или прекращение насилия

Мы только что рассмотрели, как женщины выживают или пытаются справиться с сексуальным насилием партнеров. Хотя эти стратегии позволяют прикрыть боль и страх перед признанием того, что в ваших отношениях произошло что-то настолько ужасное, как изнасилование, очень часто они приводят к тому, что вы остаетесь в опасной ситуации. Так что же делать? Мы считаем, что в первую очередь нужно осознание. Есть прямая связь между способностью дать определение и назвать сексуальное насилие, и между выходом из ситуации насилия (10). В дальнейших главах мы будем говорить о женщинах, которые смогли назвать насилие, начали сопротивляться, разрывали отношения, а в некоторых случаях обращались в полицию. Это говорит о том, что когда женщины могут назвать то, что делают насильники, своим именем, то они могут отказаться от отрицания и начать думать в первую очередь о своей безопасности.

Хотя мы говорим о женщинах, которые уходят или прекращают отношения, это не значит, что мы осуждаем женщин, которые не дают отпор и не уходят. Многие из нас, включая одну из авторок этой книги, не ушли из отношений с насилием – насилие прекратилось только потому, что ушли наши партнеры.