Здравствуйте, хотела бы рассказать свою историю сексуального злоупотребления и растления, пережитые в пятнадцать лет, чтобы больше ни одна из девушек подросткового возраста и/или старше, не вляпалась в то, во что угораздило вляпаться по юности меня.

Итак, позвольте представиться – Памела. Имя вымышленное и взято в честь героини Ричардсона, чтобы обеспечить себе анонимность, так как живу в маленьком городе, который как одна большая деревня. То, что со мной произошло, а именно растление в подростковом возрасте – имело место семь лет назад. И последствием стала затяжная депрессия, повлёкшая за собой исполнительную дисфункцию.

До сих пор без кома в горле вспоминать не могу. В голове такой разброд различных мыслей, поднявшиеся со дна души чувства – как мутный осадок со дна колодца. В ту пору я посещала театральную студию, был конец марта, на носу начало апреля. Два года как посещала с 7 по 8 класс.

В мой город приехала режиссёрка из Москвы снимать сюжет о школе драматического искусства при Центре дополнительного образования детей. Приурочен сюжет был ко дню театра. В тот день я и имела – как поняла впоследствии – несчастье встретить этого человека. Назову его Фёдором. Его раскованность, чувство юмора и искромётность, его способность блистать даже в бутафорской короне на голове и в безвкусно пошитом костюме короля. Для меня – закомплексованной и неопытной девчонки 15-ти лет, имеющей самооценку ниже уровня Марианской впадины, он казался едва ли не божеством. Я буквально ела его глазами, стремилась почаще попадаться на глаза ему самому и улыбалась ему, смеялась над его шутками… Пребывала в каком-то экзальтированном состоянии, как сейчас понимаю. Минувшей ночью переосмысляла свою недолгую жизнь в 22 года. И пришла к неутешительному выводу, что взяла за ролевые для себя модели Наталью Мелехову из «Тихого Дона», бедную Лизу – из одноименного произведения Карамзина, Андерсоновскую Русалочку и Пушкинскую Таню Ларину вкупе с Ларисой Огудаловой и Катериной из произведений Островского, а также Ассоль из «Алых парусов», и это сослужило мне очень дурную службу. Все эти мифы о романтической любви с полным самоотречением и самозабвением изрядно засорили мой неискушенный отроческий мозг.

Думаю, образы Эсмеральды из «Собора Парижской Богоматери» и образ Фантины из «Отверженных» Виктора Гюго тоже внесли свою лепту в пагубное на меня влияние…

Я никогда не думала о том, что однажды станцую мазохистское фламенко на граблях моих любимых литературных героинь.
Что однажды вляпаюсь подобно Эсмеральде и Фантине в инфантильных и циничных ублюдков без чувства сопереживания, вроде Фэба Шатопера и Феликса Толомьеса.

Которые думают половым органом вместо головы.

Возвращаюсь к нити моего повествования.

После окончания съёмки клипа о нашем театре я выспросила у Феди его ВК. Мы начали общаться.

Обменялись телефонами.

Происходило всё это в городе Н, где в настоящее время проживаем я и мой растлитель.

Когда Федя пригласил меня к себе домой, я без задней мысли пришла. Потому что влекло к нему и хотела с ним быть.
Он прекрасно знал мой настоящий возраст – 15 лет, который я ему называла без прибавки себе лишних годочков.

Однако мой возраст не остановил его от того, чтобы запускать руки мне под майку и в трусы.

Я умом понимала, что нельзя такое допускать. Но моя социализация сделали своё дело.

В собственной семье я привыкла с детства к токсичной обстановке, где ни во что не ставили мои чувства с переживаниями и обесценивали с последующим высмеиванием всего для меня важного. Надменно-снисходительное отношение как к глупой малолетке, которая много умничает и сама не понимает, что несёт. Имело место психологическое и иногда физическое насилие, границы мои личные не уважались и нарушались.

В финансовом плане мою семью нельзя назвать неблагополучной. Нельзя назвать ведущей асоциальный и маргинальный образ жизни. Но в своей семье я себя всегда ощущала как какой-то инородный предмет. Чужачка. Не вписывающаяся и везде некстати.

Цитируя Пушкина «она в семье своей родной казалась девочкой чужой».

У меня не было ощущения, что я нужна и любима, что меня ценят и принимают в моей же собственной семье.

Извините за то, что делаю такие отступления. Я лишь стараюсь максимально ясно явить вам картину того, какие факторы сказывались негативно на моём психоэмоциональном фоне и на моём самовосприятии. Чтобы вам стали более ясны причины, толкнувшие 15-летнюю меня в постель к мужику лет 24-х.

Если вспоминать мои девять лет обучения в школе, то они были для меня похуже, чем все круги Ада из «Божественной комедии» Данте Алигьери.

Постоянные унижения и оскорбления от сверстников, травля… Пренебрежение.

Отпускаемые в мой адрес обидные шутки насчёт внешности и приписывание мне лесбийской сексуальной ориентации.
Травили потому, что ловили кайф от моей бурной реакции и с того, что меня легко довести до слёз.

Не всё было так плохо по части школы. В моем классе были некоторые пацаны и девчонки, которые ко мне относились без негатива и с которыми мирно общалась. Но подруги у меня были из параллельных классов/классов старше/классов младше. Были подруги с подростковых курсов психологии, дизайна и шитья.

Да, как вы успели понять, моя самооценка что тогда, семь лет назад, что сейчас, находится ниже уровня днища.
Других девчонок из моего класса парни звали потусить, в киношку, им дарили цветы и милые подарки, они активно ходили на свидания.

Я искренне считала, если меня никто не приглашает на свидания, не ухаживает за мной, значит я какая-то дефектная и уродливая, тупая и никчемная.

Это всё не с пустого места взялось. За форму носа ко мне прилипла кличка Буратино/Пиноккио.

В 12 лет серьёзно думала о пластической операции на нос.

Когда одноклассники (мальчишки) играли в азартные игры, то порой звучала фраза «кто продует, тот трахнет Памелу». Причём никого не смущало, что я нахожусь в классе и всё прекрасно слышу.

Знаете ли, обидно – когда меня норовят использовать как чьё-то наказание.

Не менее болезненно, когда учительница начинает вдруг рассаживать класс и какой-то пацан заявляет, что сидеть со мной ему противно, и он лучше застрелится. При этом демонстративно кривит свою наглую физиономию.

Так что, когда Федя совершал в отношении меня развратные действия сексуального характера и половое сношение, я даже не пыталась его отталкивать. Мои понятия о личных границах были настолько извращены, что я думала: если взрослый мужчина запускает руки мне под майку и в трусы, если занимается со мной сексом, значит, он считает меня намного красивее, сексуальнее и желаннее своих ровесниц. Значит, увидел во мне что-то особенное, чего нет в других. Я не притворялась с ним никогда. Никогда не играла перед ним в дурочку, дабы потешить его эго.

Да, я была просто сказочной идиоткой, если принимала за сильную страстную любовь его обыкновенное желание заполучить интим с первой подвернувшейся девчонкой, пока у него никого на примете лучше нет, раз нелепая девчонка сама за ним увивается.

Видать, он за мой счёт чесал свою самооценку. Наверно он думал «Офигеть какой я завидный приз, раз за мной бегает и всячески обхаживает готовая на все глупая малолетка».

Я старалась его интимно удовлетворять из страха, что ему разонравится бревно в постели. Хотя он сам был довольно посредственным, холодным и никакущим любовником, бревном – которое я старалась зажечь. Даже будучи до связи с ним девственницей, я понимала это.

Знания о сексуальных практиках в постели я черпала из интернета за неимением опыта.

В детстве мне немного перепало христианского воспитания. И всё это я без жалости в себе переломала. Переступила через свои моральные принципы.

Из страха, что он пошлёт меня в далёкое пешее эротическое, если я буду недотрогой. Страх быть отверженной ещё и этим человеком.

И так в школе была изгоем и косплееркой Лены Бесольцевой из «Чучела» Железнякова.

Прошу вас, только не добивайте меня словами, что вы мне не верите из-за придания мной моей исповеди литературной формы.

Я скрывала от моей семьи и особенно от мамы то, что у меня есть любовник старше меня на девять лет.

Потому что жутко боялась, что мама на него заявит, и у Феди будут жуткие проблемы с законом. Сам Федя мне рассказал, что у него была несколько лет назад сексуальная связь с несовершеннолетней, и что это для него едва тюрьмой не кончилось. Вот я и хранила тайну о том, что мы встречаемся. Вплоть до этих дней.

Ну как встречаемся. Я считала его своим парнем. Он считал меня просто тайной девчонкой для потрахушек, когда ему приспичит.

Мои подруги знали про него. Я им светила его фотку на телефоне. И они хором говорили «нафига он тебе, найдешь помоложе и лучше, вот че тебе этот стрёмный старпёр сдался». Подруги даже озвучивали мысль, что я Феде нужна только на поиграться. Что у него и в мыслях нет строить со мной серьезные отношения и совместное будущее. Они были правы.
Зря не прислушалась к их советам.

Я считала, если у Феди ко мне такой интерес, значит, я способна утереть нос своим сверстницам – раз на меня западают парни лет на девять старше. Жаль, ко мне поздно пришло осознание, что это были никакие не любовь и не страсть, а самое настоящее сексуальное злоупотребление.

Даже было чувство, что я стала героиней какого-нибудь фильма или рыцарского романа, которые глотала запоем.

Помните, я затрагивала образ Пушкинской Тани? Так вот, Евгений Онегин повёл себя с ней честнее и человечнее, нежели Фёдор со мной. Евгений не стал пользоваться чувствами к нему неопытной и наивной, неискушённой в отношениях с мужчинами и в жизни девочки. Он чётко и ясно дал ей понять, что хорошо к ней относится, но ей нечего рассчитывать на их совместное будущее и любовь. Евгений не привязывал Таню к себе, не злоупотреблял её доверчивостью и наивностью с неопытностью.

А вот Фёдор нисколько не пожалел моей наивности, неопытности… Он нисколько не пожалел моей психики. Куда милосерднее с его стороны было сказать мне прямо, что: а) он вообще никак во мне не заинтересован; б) что у него есть девушка; в) что женат; г) что он гей; д) он мог просто не лицемерить и с самого начала общаться со мной именно как с другом, а не лезть ко мне в трусы и не лапать за грудь, не предаваться со мной никаким интимным утехам.

Мы на его машине выезжали в очень отдаленные места, где крайне мало людей. Или в свой гараж. Ну, в его гараж.

Подумать только. Ради этого ничтожества, которое использовало меня как девку для развлечений и самоутверждалось на моём фоне, я перекроила себя до неузнаваемости. Была готова даже поступиться своей мечтой стать актрисой – потому что он при мне однажды сказал, что мои чувства наигранные и я не искренняя…

А в моей жизни это была первая и самая сильная любовь. Вот слава богу, что сейчас я от этой любовной зависимости свободна.

И нельзя сказать, что Фёдор применял ко мне угрозы и насилие. В моём случае он обходился без этого.

Я по сей день чувствую себя смешанной с грязью, будто во все городские канализации окунули с головы до ног.

Я до сих пор не открыла матери правду, кто тот конченый мудак и лживый кусок дерьма, угробивший мне психику с самооценкой. Я была настолько забитая и настолько не уверенная в том, что кто-то примет мою сторону… Я совсем не боялась получить звездюлей от мамы. Мы бы с ней поконфликтовали и помирились спустя дня два. Было страшно, что это дойдёт до моего отца – который по сей день участвует в моей жизни и помогает (хотя со времени развода мамы с папой прошло 19 лет – да, развод родителей тоже можно в копилку кинуть моих психотравм).

А боялась, что это станет известно моему папе потому, что папа точно бы пошёл бить морду Феде. Я не хотела, чтоб отец об него марался и подставлялся под статью.

Мне было страшно, что если моя мама напишет на Федю заявление в полицию за совращение несовершеннолетней младше 16 лет, то будет куча проблем именно у моей мамы и не только у меня одной. Ужасала мысль, что это может дойти до сведения учителей и директора моей школы, боялась соцпедагога и совета профилактики, боялась и того, что в это дело сразу включатся органы опеки и попечительства. А с ними до кучи инспектора по делам несовершеннолетних. Было страшно представлять, что мою маму обвинят в моём ненадлежащем воспитании и вообще поставят вопрос о лишении моей мамы родительских прав и отправки меня в детдом вместе с моей сестричкой-инвалидом.

Я примерно могла себе представить, как бы меня тогда ещё сильнее начали гнобить в школе и вне её. Реакция была бы очень предсказуемой – огребла бы слатшейминга (навешивания ярлыка шлюхи) по полной.

Да ещё зная, какие люди в нашем маленьком городе, моей маме бы не стеснялись вслед кричать, что она вырастила малолетнюю шалаву, и опять же вслед плевать.

Для меня и так в школе обстановка была жуткой, а уж если бы дело получило огласку, меня бы за милую душу загнобили до того, что я бы нашла способ свести счёты с жизнью.

Я и пыталась покончить собой. Когда Фёдор пресытился мной и выбросил как использованный презерватив.

Пробовала морить себя голодом, утопиться в море, повеситься.

До идеи наглотаться таблеток не доходило.

Я отомстила Феде летом после окончания девятого класса – напечатала листовки с его номером, будто он оказывает за деньги интим услуги и ничуть не раскаиваюсь в своей выходке.

По сей день мне отравляет сердце его безнаказанность, и то, что он ушёл от заслуженного наказания только по причине моего страха стать боксёрской грушей и забитости.

Я настолько была уничтожена стыдом, что побоялась рассказать правду моей педагогине по театральному искусству. Я боялась, что в этой ситуации она примет сторону моего обидчика и во всём обвинит меня. Федя с детства посещал её студию и по сей день он там актёр, работает в Ростелекоме.

Именно после разрыва с Федей я стала очень неаккуратно посещать театралку. Мне было невыносимо находиться в том месте, с которым связано очень много воспоминаний. Где есть люди, знающие, что я была влюблена в Фёдора и сохла по нему. У меня развилась паранойя. Мне казалось, что если девчонки между собой ржут, то они ржут надо мной – строя догадки, что Федя в кругу близких его друзей распространялся про то, что у него со мной было. Казалось, что эти девчонки смеются с обманутой, использованной и кинутой идиоткой Памелой.

Как итог моих прогулов – меня выгнали из театралки, что тоже стало для меня серьёзным надломом. Из театралки я вылетела в начале 9 класса.

Всё это, сильно по мне ударившее, привело к развитию у меня сильной депрессии, потери чувства самоуважения, ощущение полного эмоционального омертвения – когда все чувства как мёртвые внутри меня и разлагаются, выделяя трупный яд.

Летом 2014 года я загремела впервые в ПНД. С сильным нервным срывом. На фоне всего того, что я держала в себе и не давала этому выхода.

Мне поставили диагноз аффективное расстройство. Я уже четыре года сижу на седативных лекарствах.

Четыре года моей жизни выброшены на свалку. Хотя если говорить откровеннее, семь лет на свалку. 4Потому что именно тогда моя жизнь пошла под откос.

Этот дерьмоголовый Гумберт не чувствует по сей день ни капли раскаяния. Он считает, что какие у меня претензии, раз он мне не говорил о любви. Вот именно! Зачем трахаться с малолеткой, если никакой сердечной теплоты к ней не чувствуешь?! Зачем привязывать её к себе? Но надо Феденьке должное отдать – актёр он хороший. Умеет примерять на себя социально одобряемые маски. А ещё имеет наглость причислять себя к просто честным людям. Вот только он вживается в роль честного и прямолинейного человека только тогда, когда это удобно ему. Он просто скользкая и лживая мразь.

Знаете, вначале я говорила, что не хочу постить сюда его фотку и ссылку на аккаунт. Но теперь задумалась вот над чем. Фёдор до сих пор считается достойным и уважаемым человеком: хороший работник, свой в доску чувак для актёрской тусовки, любящий сын. И никто из них не знает, что он за эгоистичная сволочь на самом деле. И пока он без помех участвует в деятельности театра, контактируя с несовершеннолетними девушками, ситуация как со мной может повториться как два пальца об асфальт или как пить дать. Может быть, было бы правильнее с моей стороны привлечь внимание матерей, чьи дочери посещают эту театралку – чтобы они ревностно следили за тем, какие взрослые мудчины могут быть в окружении их дочек?

И если нас обоих протестировать на полиграфе, заартачится и будет отмазываться именно Фёдор. Я же позволю подключить к себе эту аппаратуру и пройти полиграфическую экспертизу без тени страха. Потому что Федя завалится на вопросе «Были ли у вас сексуальные контакты с Памелой?». И если его спросить, знал ли он, что мне 15 лет. Я настолько в себе запуталась и измучена, что не знаю, как поступить. Но спустя столько лет, а это целых 7 лет, поднимать эту историю на поверхность… мне и моим родным ещё жить в этом городе, а возможности свалить у меня и у моей семьи нет. И я боюсь того, что если и решусь предать огласке эту историю, то на меня и мою семью начнётся травля – битые окна, нападения на моих родных, разбитая машина мамы и проколотые колёса авто… Знаете, страшно, если вдруг я и моя родня станем париями и грушами для битья.

Помимо ангедонии, депрессии, аффективного расстройства и подпорченной таблетками печени, у меня деперсонализация.
Своей исповедью я хочу сказать родителям малолетних дочерей, чтобы они были более чуткими к их душевным переживаниям и создавали в семье обстановку, чтобы дети им без опасений доверяли. Делились с ними всем, что происходит в их жизни за стенами дома. Чтобы дети знали одно накрепко – от родителей они всегда смогут получить поддержку и помощь. А также хочется особенно попросить родителей (тех, у кого дочери, это сильнее всего касается) тщательно следить за тем, какие взрослые люди окружают их дочек в школах и секциях.

Способность искренне любить представителей мужского пола, не связанных со мной кровным родством, у меня атрофировалась. Умерла. Нельзя внушать девочкам губительные для них постулаты о том, что в любви нужно переступать через свою гордость и бескорыстно отдавать без ожидания возврата. Это преступление – внушать психологически неокрепшим девочкам мифы, что любить надо до полных самозабвения и самоотречения. Потому что ужасно много таких мудчин, которые таких девочек пережуют, выплюнут, ноги об них вытрут и сами не заметят этого, да ещё будут считать себя ни в чём непогрешимыми.

Повезло мне только в том, что он не заделал мне ребёнка. В мои 15 лет. Потому что я не представляю, как бы тогда со всем справлялась, как бы доучивалась в школе и поступала в колледж, если бы была от этого подонка беременной. Сидела бы сейчас в свои 22 года с девятью классами школы и без хоть какой-то специальности.

С маленьким ребёнком и на шее мамы с отчимом, у которых доча лежачий инвалид, и на шее родного папы с бабушкой по папе. Увлекательные могли быть у меня перспективы?

Когда в колледже проходили «Лёгкое дыхание», меня неслабо триггернуло, хотя внешне я этого не показала ни единой мышцей лица. Ольга Мещерская – версия 2к12. И мне до сих пор паршиво от мысли, что моя преподка осталась обо мне тогда плохого мнения. Не зная истинной причины, что мне было стыдно и страшно сказать ей всю правду о причинах моих прогулов

Я была в таком морально убитом состоянии, что точно бы не вынесла, если бы не только не нашла в ней понимания и сопереживания ко мне, но если бы ещё и она тогда меня ушатом холодного презрения с обвинениями в распутстве и идиотизме облила.

Я не знаю, как было бы правильно поступить в ту пору. Фёдора моя бывшая педагогиня по театральному искусству знала ещё тогда, когда его ребёнком привели к ней в театральную школу. Меня она знала всего два года… Будь кто-то из волонтёрок_ров вашего движения на месте моей бывшей учительницы, вы бы как поступили? Кого бы поддержали и кому бы сопереживали? И кто был бы виновен?

Иногда меня посещают мысли самовыпилиться – купить в санэпидстанции мышьяка или нарочно запустить до состояния терминальной стадии какую-нибудь болезнь. Травить свой организм намеренно алкоголем и наркотиками, чтобы сильнее снизить свои шансы дожить до 30. А могла бы наглотаться и аспирина с водкой.

Первые дни после разрыва я практиковала селфхарм. Это самоповреждения – резала себе запястья маникюрными ножницами. Знаю, не самое умное решение. Вскрыть вены у меня смелости не хватит. Вот и ловлю себя на мыслях страшных вроде «Хоть бы у меня болезнь какую нашли, чтоб сожрала меня за короткое время».

Потому что мне омерзительно жить с этим грузом за плечами. Омерзительно с самой себя, что позволяла Фёдору так с собой обращаться и не прислушивалась к разумным советам подруг.

Спасибо, что внимали всему тому, что я на вас обрушила. Лишь бы потом не выглядеть в ваших глазах шибанутой на всю голову. Сперва было тяжело всё это набивать на клавиатуре. Но дорогу осилит идущий, как говорится. Чувствую себя уже не так фигово, как до того, когда выговорилась. Сейчас я на том этапе, когда смирилась с прошлым как с неотделимой частью себя и стараюсь жить дальше. Но как же хочется, чтобы мой случай был обнародован! Какое бы это небывалое облегчение дало моей душе!

История была прислана на почту сайта stoprape.ru. Текст опубликован анонимно по просьбе авторки.