Вскоре после того как Софи*, которой сейчас 28 лет, переехала в новый дом своего парня Сэма, тот принес домой оружие. Это был маленький, черный и тяжелый пистолет. «Он был вроде как в восторге», – вспоминает она. Софи не понимала, зачем ему оружие – его родители точно оружия не держали, но, казалось, он ведет себя ответственно – получил официальное разрешение, держит пистолет в специальном сейфе, хранит патроны отдельно. И она доверяла Сэму – они были вместе еще со школы. Так что она постаралась не думать об этом.

А потом он начал доставать оружие ночью. Это происходило, когда Сэм выпивал, и они ссорились. Не говоря ни слова, он уходил в спальню, открывал сейф и возвращался с пистолетом. Иногда он клал его на кухонный стол, иногда он медленно заряжал и разряжал его у нее на глазах. «Не было никаких словесных угроз, – говорит Софи. – Он просто… доставал его».

Поначалу она протестовала: «Я говорила: «Господи, убери это», а он отвечал: «А что? Тебе это неприятно?». На следующий день Сэм бурно извинялся и обещал, что больше не будет доставать оружие.

В течение следующих нескольких месяцев он покупал новое огнестрельное оружие, а его пьяные молчаливые запугивания случались все чаще. Он направлял незаряженное оружие в потолок и нажимал на спусковой крючок. Иногда он заряжал пистолет и направлял его на нее или на себя. Каждый раз все заканчивалось тем, что Софи поступала так, как того хотел Сэм – лишь бы он убрал оружие. «Я чувствовала, как будто меня держат в заложницах, – говорит она. – Во время физической драки у меня хотя бы есть шанс, я могу ткнуть его в глаз или ударить коленкой в пах. Но если речь об огнестрельном оружии, шансы просто не могут быть равны».

Софи было стыдно рассказать родителям о том, что происходит. «Мой отец всегда твердил, что если парень ударит меня или изменит, я должна тут же его бросить, – вспоминает она. – Ну а если парень наставляет на меня пистолет каждый раз, когда напивается? Я не знала, с кем можно об этом поговорить». Несмотря на то, что Софи начала жить в постоянном страхе, Сэм ни разу не поднимал на нее руку.

Постоянная угроза

Тогда Софи этого не знала, но у того, что она испытывала есть название – принуждающий контроль. Этот термин ввел в 2007 году специалист по уголовной социальной работе, Эван Старк. Термин означает различные угрожающие действия, с помощью которых люди манипулируют своими интимными партнерками, не прибегая к прямому насилию. (Физическое насилие и принуждающий контроль часто происходят одновременно, но так бывает не всегда). Этот контроль включает постоянные унижающие комментарии и критику или установление строгих «правил» для чужой социальной жизни.

«Контролирующий партнер диктует то, что мы привыкли считать исключительно личным выбором – с кем мы видимся, как мы одеваемся, какие веб-сайты посещаем, – писал Старк в 2017 году. – Смысл насилия не в ударах и причинении боли, смысл в том, чтобы отнять у женщины ее автономию».

Партнерам-насильникам не нужно оружие, чтобы контролировать своих жертв, но огнестрельное оружие – это беспроигрышный инструмент для запугивания. Муж может повесить ружье на стену в гостиной, где они с женой смотрят телевизор. Парень может полировать оружие во время ссор. Он может спросить женщину, где она была, и как бы невзначай снять пиджак, чтобы она увидела кобуру.

«Это явление практически полностью сводится к поведению мужчин в отношении женщин, – говорит Сьюзан Б. Соренсон, исполнительная директорка Центра по насилию и абьюзу в отношениях при Университете Пенсильвании, США. – Если у вас есть оружие, то вы можете контролировать кого-то не прикасаясь, даже не говоря ни слова».

В самом деле, огнестрельное оружие позволяет насильнику легко установить «режим господства», как это называет Старк. В США на данный момент есть 270 миллионов единиц огнестрельного оружия, а значит, бесчисленное количество женщин подвергаются риску. Одно исследование 2016 года показало, что около 4,5 миллионов американских женщин подвергались принуждению и запугиванию со стороны интимного партнера с применением огнестрельного оружия.

В отдельном (пока не опубликованном) исследовании Тами Салливан, директорка Исследовательского центра семейного насилия при Йельском университете, обнаружила, что 33% женщин, которые были жертвами домашнего насилия, подвергались угрозам с помощью огнестрельного оружия. «И это без учета скрытых угроз, например, когда он чистит оружие в вашем присутствии», – говорит Салливан.

В то время как эксперты признают, что принуждающий контроль – это реальная форма домашнего насилия, жертвам трудно описать эту угрозу близким и семье, не говоря уже о полиции. Выстрелов не было, синяков не осталось, а из-за постоянных манипуляций жертве может казаться, что она видит опасность там, где ее нет. Или же она слишком напугана, чтобы действовать.

Рейчел, которой сейчас 29 лет, впервые попыталась расстаться со своим парнем в 2012 году, тогда они встречались два года. В ответ он заявил, что с легкостью может достать пистолет. И он это сделал. Когда она сказала, что получит охранный ордер против него, он достал 9-миллимитровый пистолет, зарядил его и сказал: «Клочок бумажки пулю не остановит». Опасаясь за свою жизнь, Рейчел не стала получать ордер. Месяц спустя он попытался заставить ее взять пистолет в руки: «Хочу, чтобы ты подержала его, поняла, что он настоящий и заряженный». Она сбежала в дом родителей. Хотя в прошлом ее парень прибегал к физическому насилию, «теперь все было совершенно иначе – это было самое худшее. До того момента я не думала, что он на самом деле может меня убить».

Совершенно законно

И Софи, и Рейчел столкнулись с самым ужасным аспектом принуждающего контроля: во многих случаях он совершенно законен. Поглаживать легально приобретенное оружие во время ссоры – это не преступление. Заряжать и чистить пистолет и одновременно спрашивать у женщины пароль к ее почте? Не нарушение закона. Попросить женщину подержать пистолет, чтобы она поняла, что он заряжен? Совершенно законно.

Законодательство, главным образом, структурировано в соответствии с конкретными проявлениями насилия – удар кулаком, действительно наставленный на кого-то пистолет, выстрел. Когда речь идет о длительном психологическом насилии, пострадавшим мало пользы от законов. В некоторых американских штатах навести на кого-то огнестрельное оружие, технически, незаконно (мелкое правонарушение за которое вряд ли грозит тюремный срок). Но большинство жертв не знают об этом, или они могут быть слишком напуганы, чтобы сообщить о подобных инцидентах.

Через несколько месяцев после того как Софи рассталась с Сэмом, он позвонил ей пьяный и сказал, что он собирается совершить самоубийство. Она села в свою машину. Как только она подъехала к его дому, вспоминает она, он наставил на нее пистолет и начал кричать «Выбирайся из машины!», он протянул руку к ее ремню безопасности и расстегнул его. Он схватил ее и начал допрашивать насчет мужчин, с которыми она видится. Затем он выстрелил. Софи не пострадала, она не уверена, был ли пистолет направлен на нее, «но я помню ослепительный свет, и что я упала на колени. Меня начало рвать». Она смогла забраться обратно в машину и выехать на дорогу. Сэм провел в тюрьме три дня, и поскольку она не выдвинула обвинений, он получил все свое оружие назад.

И все равно считается, что Софи еще повезло. В июле прошлого года мужчина из Алабамы застрелил свою бывшую жену, 41-летнюю Дебру Энн Риверу, меньше чем через три месяца после того, как судья отказал ей в постоянном охранном ордере. Она сообщила полиции, что он угрожал ей оружием и преследовал ее и ее нового мужа. Ей выдали временный ордер, но не постоянный, который бы лишил бывшего мужа права на ношение оружия.

Невидимые раны

Даже если принуждающий контроль не выливается в прямое насилие, он может причинить огромный ущерб. Рейчел до сих пор страдает от ночных кошмаров, в которых фигурирует различное оружие, она до сих пор принимает препарат против тревожности. «Я очень легко пугаюсь, – говорит она. – Если на работе коллега что-то уронит, или я услышу другой неожиданный звук, то у меня сердце готово выпрыгнуть. У меня до сих пор не прошел страх, что в отношениях против меня могут использовать оружие».

Эльзе 28 лет, в подростковом возрасте у нее были отношения, во время которых парень наставлял на нее пистолет, но никогда не стрелял. Она говорит, что ей понадобились годы, чтобы восстановиться от психической травмы, и у нее до сих пор бывают панические атаки. «Когда эмоциональное насилие и контролирующее поведение – это ваша норма, вам приходится заново учиться собственной автономии, – говорит она. – Чтобы женщина почувствовала, что для нее снова безопасно принимать собственные решения, ей может понадобиться очень много времени».

«Медицинские последствия огнестрельного оружия не сводятся только к убийствам, – подтверждает Салливан. – Страх перед угрозой оружием, просто сам по себе страх угрозы без самой угрозы, имеет выраженную связь с ПТСР. Связь этого страха с ПТСР даже выше, чем при физическом и сексуальном насилии». Исследование 2017 года, которое проводила Салливан с коллегами, показало, что женщины, которым угрожали огнестрельным оружием (или они боялись, что партнер использует против них оружие), имеют гораздо более тяжелые психологические симптомы, чем женщины, которые подвергались другим типам насилия.

И ощущение, что они совсем одни, без законодательной или эмоциональной поддержки, может лишь усилить травму пострадавших. «Синяк под глазом можно показать кому-нибудь, – объясняет Салливан. – При таком насилии показывать нечего».

Разоружение насильников

В некоторых странах принуждающий контроль сейчас является преступлением сам по себе. В 2010 году Франция стала первой страной, которая ввела ответственность за «психологическое насилие в браке», а в 2015 году Великобритания сделала «домашнее насилие, основанное на принуждении и контроле» преступлением, предусматривающим наказание до пяти лет лишения свободы.

В отсутствие такого законодательства, говорит Соренсон, очень важно распространять информацию. Важны обучающие программы, посвященные принуждающему контролю, для правоохранительных органов, в том числе, чтобы полиция начала лучше выявлять и преследовать за угрозы с применением оружия. Также необходимо сделать стандартной процедуру по изъятию легального оружия (и конфискации нелегального) для домашних насильников. «Жертв домашнего насилия необходимо всегда спрашивать, угрожали ли им оружием, – добавляет Соренсон. – Мы должны знать, что происходит, чтобы предотвратить смерти».

Распространение информации о принуждающем контроле также может помочь пострадавшим, считает Натали Дольчи, адвокатесса жертв домашнего насилия в полицейском департаменте Сиэтла. «Если вы чувствуете, что партнер начинает вас контролировать, очень важно сохранять связь с возможными источниками поддержки – психотерапевткой, подругой или хотя бы адвокатессой из местной организации». Очень важно подтверждать опыт женщин в контролирующих отношениях считает она. Именно поэтому в 2016 году в «Твиттере» был запущен хэштег #MaybeHeDoesntHitYou (#МожетБытьОнНеБьетТебя). Под этим хэштегом женщины до сих пор пишут примеры принуждающего контроля из своей жизни. Например, одна женщина написала: «но он наставляет заряженное ружье на твой лоб, потому что хочет проверить, как работает лазер».

Кампании по информированию должны изменить и расширить то, как мы обсуждаем проблему насилия и огнестрельного оружия. Потому что, как отмечает Софи: «Эти домашние ситуации не попадают в новости. Мы слышим только о случаях массовой стрельбы в школах и церквях. И, конечно, мы должны много о них говорить. Но я даже не думала, что я часть этих дебатов».

* Некоторые имена были изменены.

Источник: TheTrace.org

Поддержите проект: Если вы считаете важными такие материалы, и у вас есть такая возможность, вы можете поддержать работу этого сайта с помощью доната или подписки на Boosty.