Недавно я заметила тенденцию, которая очень меня беспокоит. Все больше специалисток, спикерок и инфлюенсерок хватаются за теорию о том, что детские травмы побуждают мужчин совершать насилие, в том числе домашнее и сексуальное насилие.
В этом феномене нет ничего нового. Вот уже тысячи лет мы так или иначе оправдываем мужское насилие. Мы нормализовали его, минимизировали его, даже прославляли его в кино, литературе и песнях. Мужское насилие облагораживали как правосудие, честь и доблесть. Мужчины убивали друг друга, колонизировали страны, начинали войны друг с другом, насиловали женщин и детей, порабощали целые народы — это огромная часть мировой истории.
Сейчас я замечаю, что в научной среде наблюдается тенденция объяснять и оправдывать мужское насилие (особенно в отношении женщин и детей) с помощью аргументов о том, что у насильника было тяжелое или травматичное детство. Здесь я хотела бы рассмотреть аргументы о том, почему это не так.
Детская травма не приводит к взрослым насильственным преступлениям
Пожалуй, это самое очевидное возражение тем, кто утверждает, что мужчины совершали насилие из-за ужасного детства. Травматические события в детстве в принципе не приводят к преступлениям во взрослом возрасте. Будь это не так, то большинство насильственных преступлений совершали бы женщины.
В мире девочки подвергаются психологическим травмам в детстве гораздо чаще, чем мальчики. Эти травмы включают принудительные браки, генитальные увечья, принуждение к беременности, изнасилования, в том числе, изнасилования для «исправления» сексуальной ориентации и другие виды сексуального насилия, физическое насилие, неисполнение родительских обязанностей, торговлю людьми с целью сексуальной эксплуатации и многие другие формы мизогинного угнетения девочек.
Если детские травмы приводят к совершению преступлений в дальнейшей жизни, то почему же по данным ФБР за 2019 год 97% всех насильственных преступлений совершили мужчины? И почему, по данным Министерства правосудия США, 96% всех сексуальных насильников и 99% всех убийц — это мужчины? Где же все обозленные на мир и непонятые женщины-жертвы, ставшие убийцами и насильницами? Что-то их не видно. Как-то не сходится, верно?
Если говорить в общем, то не существует никаких доказательств, что опыт насилия в детстве означает, что вы с большей вероятностью будете подвергать других людей насилию, когда вырастете. Что интересно, некоторые исследования, которые пытались изучить этот вопрос, обнаружили, что менее 1% жертв насилия в детстве подвергают потом других людей насилию, но если спросить осужденных мужчин в тюрьме, почему они подвергали других людей насилию, то 55% из них говорят, что это потому, что они страдали от насилия в детстве (MOJ, 2014). Это особенно верно для виновных в домашнем насилии — у них в принципе есть тенденция сообщать, что они подвергались насилию в детстве или наблюдали за насилием над их матерями.
Хотя я не обязательно с этим спорю, и я считаю, что многие (если не все) из этих мужчин подвергались насилию в детстве, я отрицаю, что это может быть причиной того, почему они сделали осознанный выбор подвергать насилию других людей (по статистике, как правило, этими людьми были женщины или девочки). В тот момент, когда вы начинаете припоминать все проблемы их детства в качестве объяснения, вы начинаете преуменьшать их собственный выбор, способность принимать решения и самостоятельность, а этого добра у подобных преступников в достатке.
Вы знаете, как понять, почему насилие над женщинами и девочками — это их свободный выбор, а их детство не имеет к этому отношения?
Потому что они не насилуют, не избивают, не продают и не контролируют других мужчин. Они не набрасываются на своего начальника. Они не подвергают насилию своих братьев. Они не насилуют лучшего друга. Они не вовлекают своего коллегу по работе в проституцию. Они не угрожают, что убьют своего папу.
Они контролируют и подвергают насилию женщин и девочек. Это выбор. Это всегда выбор. Это сознательное решение издеваться и подвергать насилию не всех подряд, а вполне определенных людей.
Эти мужчины говорят своим женам и девушкам, что они «ничего не могут с собой поделать», «теряют над собой контроль» и «выходят из себя». Но эти же мужчины вполне способны работать на постоянной работе, сохранять отношения с друзьями, и в этих местах и отношениях они вполне себя контролируют и не впадают в истерику.
Почему это важно? Потому что это значит, что мужчины, заверяющие, что они теряют над собой контроль, прекрасно могут контролировать, кому причинять вред, а кому нет.
Детские травмы у мужчин и женщин трактуют совершенно по-разному
Это важный момент. Детские травмы используются для оправдания мужчин. Но такие же травмы используют для очернения и дискредитации женщин. Если вы женщина, и вы когда-либо пытались сообщить в полицию о насилии, то вы прекрасно знаете, о чем я говорю.
Мужчины припоминают свои детские травмы, чтобы оправдать, минимизировать, объяснить свое насильственное поведение или отвлечь от него внимание. Их адвокаты и полицейские соглашаются с тем, что он не мог ничего с собой поделать, это все из-за того, в каких условиях он вырос. Он травмирован, и ему нужна помощь в связи с его детскими травмами. Ему тяжело, он нуждается в понимании и терпении.
Опыт женщин совершенно другой — если в официальном контексте упоминают их детские травмы, то эту информацию используют против них. Никто не говорит о детских травмах женщины, чтобы оправдать ее или объяснить, почему она заслуживает милосердия или прощения. Никогда.
О тяжелом детстве женщины вспоминают только по одной-единственной причине — когда нужно выставить ее психически неуравновешенной.
Детские травмы для мужчин — это способ снять с себя обвинения, для женщин — это путь к осмотру психиатра и лишению родительских прав.
Как видите, детские травмы женщин используются для сомнений в ее словах и ограничений ее прав, а детские травмы мужчин используются для оправдания и сочувствия. Это, предположительно, связано с крайней мизогинией нашего общества, которое игнорирует и обесценивает страдания и травмы женщин, списывая их на личностные расстройства и истерию.
Этой теме было посвящено множество исследований. Одно исследование 2018 года показало, что когда женщины поступают с сердечными симптомами в неотложные отделения больниц, то они в среднем на 4 часа дольше ждут осмотра врача, чем мужчины с точно такими же симптомами. Исследовательницы проводили интервью с врачами и пришли к выводу, что даже самые квалифицированные врачи неотложной помощи верят в мизогинный миф о том, что женщины склонны преувеличивать свою боль и физические симптомы. В результате, к страданиям и боли мужчин относятся гораздо более серьезно, чем к страданиям женщин. В результате, женщины гораздо чаще погибают в результате сердечных приступов.
Этот эффект пронизывает самый разный опыт женщин, и он включает наше отношение детским травмам женщин, когда женщин обвиняют в попытках привлечь к себе внимание или сомневаются в их дееспособности, в то время как детские травмы мужчин считаются важными, влияющими на их поведение и принятие решений.
Это просто еще один способ вызвать сочувствие к мужчинам-насильникам и заставить женщин брать на себя ответственность за действия и реакции мужчин
В конечном итоге, это снова приводит нас к обвинению женщин и девочек в насилии мужчин. Если каждый раз, когда мужчина насилует или убивает женщину или девочку, мы будем искать причины в его детстве, а затем будем предполагать, что он совершил эти преступления из-за того, как ему было тяжело, мы снимаем с него ответственность и игнорируем его способность принимать решения.
За этим следует ожидание, что женщины и девочки будут помогать, поддерживать и с пониманием относиться к «проблемным» мужчинам, а не будут привлекать их к ответственности за то, что они выбирают насилие. Вместо наказания, привлечения к ответственности и обсуждения мужского насилия наше общество возвращается к тому, чтобы сочувствовать насилию и поддерживать его как естественное явление — ведь мужчины «не могут ничего с собой поделать».
Их жертвы (основном женщины и девочки) становятся ответственными не только за мужское насилие, но и за то, чтобы помочь мужчинам стать лучше. Эта идея уже и так глубоко укоренилась, и женщины и девочки часто верят, что их долг «помогать» абьюзивным мужчинам стать лучше или обратиться за помощью. Даже женщины, которые подвергаются серьезной опасности от своих бывших или членов семьи нередко чувствуют вину за то, что «не смогли им помочь».
Я работала с сотнями женщин, которые, когда они уходят от мужчин, подвергающих их насилию, слышат от этих мужчин, что им «нужна помощь», что они «обратятся к психологу» и «нуждаются в их поддержке».
Женщин приучили верить, что это правда, что их роль в том, чтобы героически поддерживать мужчину-насильника, в то время как он пытается открыть для себя самое элементарное правило человеческих отношений — не причиняй вред другим людям.
В патриархате часто считается, что только мужчины должны обладать независимостью, интеллектом, властью, силой, деньгами, возможностями, идеями и возможностями принимать решения.
И в то же время, когда речь идет о насилии над женщинами и девочками, мы начинаем инфантилизировать их, как будто они маленькие двухлетки, которые посмотрели мультик и скопировали его, не осознавая его содержания.
Когда мы, наконец, перестанем слушать, как мужчины оправдывают свое насилие?
«Я ревновал».
«Я страдал от насилия в детстве».
«У меня была тяжелая жизнь».
«Я чувствовал себя бесполезным».
«Я устал».
«У меня была депрессия».
И что?
Это не дает лицензию на насильственные преступления и притворство, что это не твой выбор.
Мы должны перестать обсуждать их детство и прошлые травмы как причины их насильственных преступлений.
Каждый раз, когда мужчина-преступник принимает решение изнасиловать, избить или убить, он делает самостоятельный выбор, и детство здесь не при чем.
Источник: Victim Focus