Отрывок из первой главы книги Патриции Ромито «Оглушительная тишина: скрытое насилие над женщинами и детьми».
1.1 Числа и их отсутствие
Эта книга не про насилие над женщинами. Это книга про то, как общество реагирует на насилие над женщинами. Тем не менее, располагать численными данными о насилии критически важно. На самом деле, лишь после анализа того, как часто встречается мужское насилие, мы сможем в полной мере оценить масштаб, упорство и беспринципность сокрытия проблемы. Только таким образом важность цифр и статистики становится ясной и, соответственно, проясняется значимость и последствия их отсутствия. На самом деле, само отсутствие статистики по насилию является политическим выбором и одним из способов сокрытия насилия. В книге 1984 года «Сестринство глобально» приводится анализ состояния мира с точки зрения женщин, и ее авторка, Робин Морган, говорит о «политике отсутствия чисел»:
«Когда в предисловии написано «данные отсутствуют» или «статистика отсутствует», это значит, что несмотря на все возможные усилия мы не смогли найти или получить доступ к информации. Эти пометки… сами по себе обнаруживают политически значимую закономерность. Снова и снова они встречаются в таких категориях как изнасилования, избиения в семье, сексуальные домогательства, инцест и гомосексуальность; в большинстве стран мира они до сих пор остаются вопросами, о которых нельзя говорить. До тех пор, пока о них не говорят и не исследуют, огромный пласт человеческих страданий будет оставаться незамеченным и неисцеленным». (Morgan, 1984, p xxiii)
На протяжении всей книги Морган призывает увеличить исследовательскую работу, собирать и анализировать данные без патриархатных предрассудков, чтобы раскрыть правду. Более чем 20 лет спустя у нас гораздо больше исследований, и мы можем нарисовать карту насилия над женщинами и детьми.
Это знание является результатом прямого давления со стороны женского движения и работы женщин из научных институтов и международных организаций. Во многих европейских странах, например, исследования насилия проводились на национальном уровне в результате рекомендаций четвертой Всемирной женской конференции в Пекине 1995 года, на который подтвердили необходимость сбора статистической информации.
Во многих отношениях эта карта до сих пор остается очень неполной. Хотя в некоторых странах, например, в США и Великобритании с 1970-х годов правительственными организациями, научными институтами и женскими группами были собраны впечатляющие массивы данных, в других странах, таких как Франция и Италия, информация до сих пор является обрывочной и первые исследования были проведены не так уж давно (Sabbadini, 1998; Jaspard et al, 2003). По некоторым вопросам данные попросту отсутствуют или являются очень неточными. Причина может быть в нежелании собирать их, как в случае убийств в отношениях, или в трудностях сбора данных, например, когда речь идет о зонах боевых действий и торговле детьми так называемыми миротворцами ООН.
Разные исследования также приводят к разным результатам, например, данные по определенному виду насилия могут очень сильно различаться. Согласно разным исследованиям распространенность сексуального насилия над детьми варьируется от 5% до 40%. Такая огромная разница может объясняться как реальными различиями (вполне возможно, что в определенных социокультурных условиях дети подвергаются насилию чаще), так и различиями в определениях (определения насилия могут быть разными, дети могут быть младше 12, 16 или 18 лет) и различиями в методах исследования (очное интервью, анонимный опрос, один вопрос или много) (Bolen et al, 2000). Эти различия неизбежны и свидетельствуют о том, что исследователи пытаются отточить свои инструменты и добиться наиболее точных и надежных результатов. И все равно статистика по таким деликатным вопросам неизбежно имеет политический смысл. Разрыв между результатами исследований и, в еще большей степени, их отсутствие в результате осознанного выбора, используются для дискредитации исследований о высокой распространенности насилия против женщин.
1.2 Частота насилия
В этом разделе я привожу обзор частоты некоторых типов насилия. Цель здесь не представить подробный анализ, а просто заложить основу для последующей дискуссии о механизмах замалчивания насилия. Хорошая точка отчета – таблица Всемирной организации здравоохранения (WHO, 1997), которая демонстрирует континуум насилия в жизненном цикле женщин в различных культурах.
Определение различных форм насилия необходимо, если мы хотим оценить их частоту и исследовать их характеристики и последствия, но необходимо помнить, что в реальной жизни нет четких и отдельных категорий насилия. Например, если 16-летнюю девочку насилует «жених» сильно старше ее, то что это: сексуальное насилие над детьми, изнасилование на свидании или насилие в отношениях?
Таблица 1: Насилие над женщинами на протяжении их жизненного цикла
ДО РОЖДЕНИЯ: селективные аборты, последствия насилия во время беременности.
РАННЕЕ ДЕТСТВО: инфантицид девочек, селективный отказ в заботе и уходе, физическое, сексуальное и психологическое насилие.
ПОЗДНЕЕ ДЕТСТВО: принудительный брак девочек, увечья женских гениталий, физическое, сексуальное (инцест) и психологическое насилие, детская проституция и порнография.
ПОДРОСТКОВЫЙ И ВЗРОСЛЫЙ ВОЗРАСТ: инцест, насилие при «ухаживаниях» (изнасилования на свиданиях, нападения с кислотой), секс из-за экономической необходимости, насилие со стороны партнера (вплоть до смерти), убийства «из-за приданого», изнасилования, фемицид, изнасилования и принуждение к беременности во время войны, сексуальные домогательства на работе, принудительная проституция и порнография.
ПОЖИЛОЙ ВОЗРАСТ: убийства и принуждение к самоубийству вдов, физическое, сексуальное и психологическое насилие.
Примечание: позднее я критикую понятие «принудительной проституции», так как оно подразумевает, что есть некая «свободная проституция».
Источник: ВОЗ (1997).
1.2.1 Сексуальное насилие
Женщины боятся изнасилований, и они совершенно правы. В США от 15% до 24% женщин переживают изнасилование во взрослом возрасте (Russell and Bolen, 2000; Seager, 2003). На протяжении всей жизни женщин эта частота намного выше. В одном исследовании, которое считается классическим благодаря своей точности и осторожности в применении исследовательских методов, 44% женщин сообщили об одном или более изнасиловании или попытках изнасилования в течении жизни (Russell,1990, 1999). Более того, жертвами изнасилования, помимо прочего, становятся молодые и совсем маленькие девочки – 40-60% изнасилований приходятся на возраст до 16 лет и 20-30% изнасилований приходится на возраст до 11 лет. Частота изнасилований особенно высока среди студенток: в США около половины студенток сообщили во время интервью, что они пережили то, что юридически можно определить как изнасилование, и от 15% до 20% сообщили об изнасиловании или попытке изнасилования в течение предыдущих 12 месяцев (Koss et al, 1993; Cortina et al, 1998).
В Англии, согласно данным Британского опроса о преступлениях, 24% респонденток пострадали от сексуального насилия в течение своей жизни, часто в детском или подростковом возрасте, и 7% пострадали от тяжелой формы насилия, в большинстве случаев, вагинального изнасилования (Walby and Allen, 2004). На данный момент мы не можем сказать, происходят ли изнасилования чаще в США, либо эта разница между странами объясняется различиями в методах исследования.
Вопреки мифу о неизвестном мужчине, нападающем в темном переулке, все без исключения исследования указывают на то, что 70-80% насильников – это мужчины, которых женщины или дети знают очень хорошо. Это партнеры, родственники, приятели или друзья семьи.
Сексуальное насилие гораздо чаще встречается там, где у женщин меньше прав. Примерно четверть женщин в Никарагуа, Зимбабве и Индии сообщили, что их насиловал их партнер, в отличие от 15% в Канаде, США и Швейцарии. В ЮАР, стране с эндемичным насилием, каждый день более 4 000 женщин подвергаются изнасилованию (Seager, 2003). По мнению многих исследовательниц, реальная частота может быть гораздо выше, чем по доступной статистике в разных странах, так как на момент исследования многие женщины могут стыдиться и бояться говорить об изнасиловании (Russell and Bolen, 2000).
Статистика по изнасилованиям пугает, так что неудивительно, что она привела к бурным спорам: те, кто не верят в распространенность мужского насилия, заявляют, что женщины лгут или преувеличивают, и что исследовательницы все интерпретируют неверно и считают насилием соблазнение, страстный или неудачный секс и так далее (Schwartz, 1997).
Тем не менее, в ответ на эту критику можно привести исследования среди мужчин, во время которых те охотно признавались в совершении изнасилований в анонимных опросниках. В США доля студентов университета, ответивших, что они совершили как минимум одно изнасилование или попытку изнасилования, варьируется от четверти до половины. Среди рекрутов военно-морского флота 10% признались во время интервью, что они изнасиловали как минимум одну девочку (Koss and Oros, 1982; Merrill et al, 2001). В Японии 29% мужчин признались во время интервью в сексуальном насилии над своей женой или партнеркой (Yoshihama, 2002).
Демонстрация масштаба сексуального насилия связана для нас с риском. Именно тогда, когда мы признаем, что частота изнасилований очень высока, мы рискуем представить изнасилование как нечто тривиальное, что может привести к отрицанию насилия.
Другими словами, если так много женщин насилуют, то, возможно, это неизбежная часть жизни, не имеющая серьезных последствий. Но в реальности это не так. Изнасилование – это атака на целостность человеческой личности, оно может уничтожить женщину или обесценить ее идентичность. Те, кто пережил сексуальное насилие, остаются глубоко ранеными этим опытом, их доверие к миру разрушено до такой степени, что они часто вынуждены менять все свое мировоззрение, работу и жизнь, и это не зависит от того, было ли насилие совершено знакомым или незнакомым мужчиной, сопровождалось ли оно физическим насилием и называет ли это изнасилованием сама жертва (Russell, 1990; Brison, 1998; Campbell and Soeken, 1999). Согласно данным исследования, проведенного во Франции в репрезентативной выборке женщин, в течение 12 месяцев после изнасилования риск суицида возрастает в 26 раз (Jaspard et al, 2003).
Сексуальное насилие еще чаще происходит в ситуации войны (Brownmiller, 1975). С 1980-х годов систематические изнасилования женщин и детей солдатами и другими мужчинами, связанными с армией, были зафиксированы в Мексике, Гватемале, Сальводоре, Гаити, Колумбии, Перу, Чили, Аргентине, бывшей Югославии (в 1992 году было изнасиловано 20 000 женщин-мусульманок), Кипре, Алжире, Сьерра-Леоне, Либерии, Судане (50 000 девочек были захвачены правительственными войсками и стали секс-рабынями), Сомали, Конго, Анголе, Мазамбике, ЮАР, Руанде (более 15 000 женщин изнасилованы в 1994 году), России, Афганистане, Индии, Бирме, Вьетнаме, Филиппинах, Индонезии, Восточном Тиморе и Новой Гвинее (Seager, 2003).
1.2.2 Насилие над детьми
Насилие над детьми, в первую очередь, происходит в семьях и принимает различные формы. В некоторых странах, например, в Китае, Индии и Южной Корее, существует сильное предпочтение сыновей, а рождение дочери или еще одной дочери считается несчастьем: новорожденных девочек могут убивать при рождении или лишать их питания и заботы, пока они не умрут. Более обеспеченные женщины обычно делают аборт, если знают, что плод женского пола. По этой причине ежегодно в Китае рождается на миллион меньше детей, чем ожидалось. Объединив все эти формы уничтожения Амартия Сен (1990), лауреат Нобелевской премии по экономике 1998 года, сделала вывод о геноциде женского пола, в результате которого сейчас отсутствуют более 100 миллионов девочек.
Хотя в западных странах мы не наблюдаем подобных форм систематического уничтожения девочек, насилие в семье встречается очень часто. Согласно исследованиям на национальных уровнях, проведенных в Канаде и Финляндии, около 10% детей страдают от физического насилия в семье и около 20% страдают от психологического насилия, которое означает, что их унижают, оскорбляют, игнорируют, принуждают есть в одиночестве, убирать рвоту за отцом или забывают в барах (Sariola and Uutela, 1992; MacMillan et al, 1997). В отношении подобного насилия больших различий между девочками и мальчиками, похоже, не существует. Приведенные исследования одни из немногих, в которых точно определяется, кто именно совершает насилие: все эти исследования показали, что отцы гораздо чаще подвергают детей насилию, чем матери, будь то физическое или психологическое насилие, несмотря на то, что о детях в основном заботятся матери, и они же больше всего времени проводят с детьми.
Сексуальное насилие над девочками и мальчиками является эндемичным. В одном из первых исследований по этой теме, проведенных в США, Диана Рассел (1999) обнаружила, что 28% женщин пострадали от сексуального насилия в возрасте до 12 лет, обычно насильниками были мужчины из круга семьи или иначе знакомые им. В национальной выборке молодых людей в Великобритании 21% девочек и 11% мальчиков пережили сексуальное насилие в возрасте до 16 лет. В большинстве случаев это было насилие с физическим контактом и насильниками были мужчины, которых они знали (May-Chahal and Cawson, 2005).
В Женеве, в выборке среди подростков, 20% девочек пережили сексуальную эксплуатацию или насилие, включающие физический контакт, в четверти случаев это было изнасилование. Насильниками были их ровесники или взрослые, занимавшие авторитетное положение, 5% девочек пострадали от сексуального насилия со стороны родственника. Число пострадавших в выборке подростков Женевы было еще выше, если в определение также включали сексуальную эксплуатацию без физического контакта (эксбиционизм, позирование для порнографических фотографий и так далее) (Halpérin et al, 1996).
Исследование, проведенное в большой выборке подростков в Милане подтвердило эти данные (Pellai, 2004).
Преступниками, совершавшими сексуальное насилие над детьми, почти всегда были мужчины: их доля варьировалась от 83% до 98%, независимо от того, было ли насилие направлено против мальчиков или девочек (Finkelhor et al, 1990; Halpérin et al, 1996).
Физическое, психологическое и сексуальное насилие часто оставляет очень глубокие следы в жизни жертв, которые гораздо чаще страдают от депрессии, тревожности, посттравматического стрессового синдрома и расстройств пищевого поведения, пытаются совершить самоубийство, принимают наркотики и демонстрируют признаки различных соматических и психосоматических заболеваний. Они гораздо более уязвимы перед дальнейшим насилием во взрослой жизни (2).
Хотя некоторые успешно преодолевают боль, с которой они живут, и осмысляют то, что с ними случилось благодаря политическому анализу или искусству (3), например, и живут относительно свободно от гнета этого опыта, другие жертвы навсегда несут на себе это бремя. Свидетельства этих женщин говорят нам об ужасающих страданиях, задержке в развитии и обрезанных крыльях: это чудо, что этим детям удается преодолеть боль и говорить об этом (4).
Очень важно помнить об этой боли потом, когда мы будем анализировать дискурс педофилов и некоторых психиатров, которые считают инцест и секс между взрослыми и детьми в целом вполне безобидным.
1.2.3 Домашнее насилие
Женщин оскорбляют, унижают, отчитывают на глазах их детей, угрожают, запугивают, контролируют их каждый шаг, запирают в доме, заставляют бросить работу и отказаться от общения с подругами и семьей, принуждают к сексу, которого они не хотят, с помощью угроз, шантажа и физической силы, толкают, дают пощечины, регулярно избивают, режут ножом, жгут, душат – все это называется домашним насилием и агрессорами являются их мужья, сожители, женихи или бывшие мужья, сожители и женихи.
Домашнее насилие является последовательной серией действий, которые могут быть очень разными, но при этом преследуют одну цель – контроль партнера или партнерки с помощью психологического, экономического, физического и сексуального насилия. Домашнее насилие подразумевает, что партнерка воспринимается не как человек, а как предмет, который должен тебе служить, который нужно контролировать и использовать по мере надобности, на котором можно отыграться. Несмотря на многочисленные споры по этому поводу, домашнее насилие в подавляющем большинстве случаев совершается мужчиной против женщины (5).
Исследования, проведенные в индустриальных странах, которых сейчас уже довольно много, показывают, что 20-30% женщин страдали от физического или сексуального насилия со стороны партнера или бывшего партнера в течение жизни, период насилия мог длиться от нескольких месяцев до десятилетий, от 5% до 15% женщин страдали от домашнего насилия на момент исследования (Koss et al, 1994).
Психологическое насилие встречается гораздо чаще и является не менее разрушительным. В Италии, в отличие от большинства европейских стран (Hagemann-White, 2001), нет национальных данных по данному вопросу, в то же время результаты местных исследований согласуются с международными тенденциями. В Триесте, северном городе, среди женщин, обращающихся за медицинскими и социальными услугами, 18% страдали от физического и сексуального насилия со стороны партнера или бывшего партнера в течение жизни и 6% страдали от насилия на момент обращения. Если включить в эти данные психологическое насилие, то эта доля была значительно выше – 29% и 16% женщин соответственно (Romito and Gerin, 2002).
За один год: 900 000 женщин в США сообщают о плохом обращении со стороны партнера. В Перу 28 000 женщин сообщили об этом только в одном городе Лиме. В Испании зафиксировано 22 000 обращений по поводу домашнего насилия. Всего 32 017 женщин и 22 500 детей искали убежища в Великобритании (Seager, 2003). В одном регионе Италии, Эмилия Ромагна, в течение одного года около 1 500 женщин обратились в различие центры по борьбе с насилием и убежища (Creazzo, 2003).
Хотя эти цифры пугают, многие исследовательницы считают, что, как и в случае с изнасилованиями, эти данные сильно занижены. Проверить данные можно с помощью исследований, в которых также интервьюируются мужчины. В Новой Зеландии мужчинам и женщинам задавали одинаковые вопросы о насилии в отношениях за последние 12 месяцев. Хотя лишь 15% женщин сообщили, что хотя бы раз подвергались физическому или сексуальному насилию за этот период, 21% мужчин признались, что совершали подобные действия (Morris, 1997).
Домашнее насилие не сводится к периодическим или неконтролируемым вспышкам гнева во время совместного проживания, нужно еще и учитывать тот факт, что домашнее насилие продолжается даже после разрыва отношений. В исследовании, проведенном в Швейцарии, 5% замужних женщин сообщили о физическом или сексуальном насилии в течение предыдущих 12 месяцев, по сравнению с 20% женщин, которые недавно расстались с мужем (Gillioz et al, 2000). В исследовании в Триесте после развода или расставания с партнером женщины в четыре раза чаще подвергались насилию с его стороны, чем замужние женщины (Romito and Gerin, 2002).
То же самое относится и к крайней форме насилия – убийству. В США 74% убийств женщин совершается их партнерами после расставания или развода (Seager, 2003).
Женщины также могут убивать своих партнеров, но это происходит значительно реже. В Англии и Уэльсе на каждого мужчину, убитого партнеркой, приходится более четырех женщин (четыре с половиной женщины, если быть точнее), убитых своими партнерами. В США и Канаде это соотношение составляет 1:3,6.
Фундаментальная разница состоит в том, что мужчины убивают своих жен после того как многие годы подвергали их насилию, в то же время женщины убивают мужей после того как многие годы страдали от насилия с их стороны (Jones, 2000).
Домашнее насилие часто включает детей (Graham-Bermann and Edleson, 2001; Radford and Hester, 2006). Данные канадского национального исследования показали, что дети присутствуют как минимум при 40% случаев насилия их отца против матери, более того, дети были свидетелями более половины случаев, когда женщина боялась за свою жизнь (Juristat, 1994). Согласно исследованию, проведенному в США, дети были свидетелями изнасилования своей матери в одном случае из 10 (Russell, 1990). Многие женщины были убиты своими партнерами на глазах у своих детей (Campbell, 1992).
Согласно репрезентативным данным США, полученным на национальном уровне, половина мужей-агрессоров также подвергают насилию своих детей (Peled, 1997, 2000).
Некоторые виды насилия против жен или девочек характерны для определенной культуры. Согласно Кэрол Беллами, исполнительному директору ЮНИСЕФ, в 1997 году только в одной провинции Пакистана как минимум 300 женщин были убиты мужчинами из своей семьи ради «чести», 400 женщин были убиты по этой причине в Йемене, а 97 в Египте. Более чем две трети убийств женщин в секторе Газа и на западном берегу реки Иордан совершены ради «чести». Ежегодно в Индии мужья или члены семьи мужа убивают более 5 000 женщин из-за недовольства их приданым. Подобные данные являются неоднозначным, потому что эти убийства пытаются представить несчастными случаями – женщин сжигают, а потом говорят, что их одежда случайно загорелась во время готовки (Bellamy, 2000) (7).
В той же Индии женщин и девочек, которые отказываются выйти замуж за мужчину, в наказание могут облить серной кислотой. В Бангладеш наблюдается рост случаев обливания кислотой: более 300 случаев в год и 80% жертв являются женщинами, практически всегда очень молодыми. Если девочки не погибают, они страдают от тяжелейших ожогов и остаются изуродованными (Swanson, 2002).
Несмотря на различия в перечисленных выше феноменах, например, между насилием против женщин в браке или стабильных отношениях и насилием со стороны отвергнутых ухажеров, между психологическим, физическим или сексуальным насилием, между плохим обращением и убийством, между домашним насилием и убийством жен в западных или развивающихся странах, во всех этих случаях красной нитью проходят общие элементы. В различных странах и культурах многие мужчины рассчитывают, что они будут доминировать над женщинами и контролировать их, и они не принимают никакой оппозиции или отказов с их стороны, а если женщины сопротивляются, эти мужчины готовы использовать самые разные формы насилия, вплоть до убийства.
1.3 Статистика по дискриминации
В 1970-х годах Симона де Бовуар (Simone de Beauvoir, 1984) иронично заметила, что во Франции СМИ очень любят объявлять о смерти и похоронах феминизма, такого бесполезного – ведь сейчас у женщин уже есть все. Тридцать лет спустя, в США, Робин Морган сделала то же наблюдение: начиная с 1969 года и до сегодняшнего дня только журнал Тайм объявил о смерти феминизма как минимум 119 раз (Morgan, 2003). Если следовать этой логике, насилие происходит только в чрезвычайных или нетипичных ситуациях, а его существование никак не ставит под вопрос убеждение, что с дискриминацией женщин уже покончено. И если оставить в стороне право на жизнь без насилия, разве женщины не получили уже все права?
Давайте начнем с политических прав. Сегодня избирательное право есть у женщин везде за исключением Кувейта (на 2006 год). Однако даже там, где это право есть у женщин уже давно, политическая репрезентация женщин остается очень низкой. В 2004 году во всем мире мужчины занимали 84% мест в национальных парламентах, причем с очень незначительной разницей между развитыми и развивающимися странами (80% и 86% соответственно). Выделяется Швеция, где только 55% членов Парламента мужчины, в Великобритании это 82% мужчин, а в Италии 88%. В течение первых лет 2000-х 89% министров или заместителей министров в мире были мужчинами, 86% в более развитых странах и 91% в развивающихся (Ashford and Clifton, 2005).
Репродуктивные права женщин, в отличие от избирательных, повсеместно ограничены законодательно. В 2004 году аборт был нелегален или крайне затруднен в большинстве стран мира. В странах Латинской Америки и Африки аборт нелегален практически повсеместно и на него наложены серьезные ограничения. В Европе он нелегален в Ирландии и на Мальте и крайне ограничен в Польше. Даже в тех странах, где аборт легален, возможность сделать аборт без риска может быть очень ограничена стоимостью операции (например, в США) или правом врачей отказаться по религиозным причинам (например, в Италии). В США, в течение последних пяти лет, различные штаты приняли более 300 мер по ограничению абортов. Как администрация Рейгана, так и администрация Клинтона поддерживали правило, ограничивающее государственное финансирование организаций, предоставляющих контрацепцию и аборты в развивающихся странах (Wattleton, 2003).
Каждый год в мире около 20 миллионов женщин вынуждены делать нелегальные аборты, часто в ужасных условиях с катастрофическими последствиями для здоровья. Каждый год как минимум полмиллиона женщин, почти все в развивающихся странах, умирают от проблем с репродуктивной системой, часто из-за нелегальных и небезопасных абортов. На каждую погибшую женщину приходится еще как минимум 30, которые страдают от пожизненных последствий для здоровья (Seager, 2003). В целом, за последние несколько лет ситуация с абортами ухудшилась практически везде.
С другой стороны, в мире миллионы женщин были подвергнуты принудительной стерилизации, потому что были бедны или принадлежали к этническим меньшинствам. Это происходило в Канаде, Австралии, Швеции и США до 1960-х годов, это до сих пор происходит в Перу (Brady et al, 2001; Warin, 2005).
Давайте рассмотрим доступность образования и оплачиваемой работы. В развитых странах молодые женщины зачастую в среднем имеют более высокий уровень образования, чем мужчины, но в менее развитых странах среди взрослых 24% мужчин и 38% женщин являются неграмотными. В Центральной Африке менее половины девочек посещают начальную школу.
В большинстве стран мира процент безработных выше среди женщин, чем среди мужчин. Подавляющее большинство тех, кто работает на неполную ставку и занимает самые низкооплачиваемые должности без карьерных возможностей – женщины. В 1990-х женщины продолжали зарабатывать меньше мужчин даже при таком же уровне образования и типе работы: зарплаты женщин составляли 79% от зарплат мужчин во Франции, 71% в Мексике и 54% в Бразилии. В выборке из 32 развитых стран процент женщин среди менеджеров достигал максимум 40% (Канада, Латвия, Россия и Украина) (Seager, 2003).
Даже в США, в стране, где, возможно, феминистское движение боролось больше всего и одержало много побед ради равенства, по официальной статистике для 1990-х годов женщины и мужчины оставались в очевидно неравном положении. Мужчины составляют 95% менеджеров в индустрии, 90% редакторов периодических журналов, 90% исполнительных директоров телеканалов и 80% членов Конгресса. Мужчины составляют 80% самых богатых людей страны, а женщины составляют более чем две трети бедных. Женщины зарабатывают 75% того, что зарабатывают мужчины, даже при одинаковом уровне образования, профессиональном опыте и количестве рабочих часов. «Типичная женская» работа оплачивается значительно хуже, чем «мужская»: те, кто заботятся о детях в яслях, зарабатывают меньше, чем те, кто заботятся о машинах в автопарке (Rhode, 1997). В Италии женщины гораздо чаще становятся безработными: три года спустя после получения диплома, независимо от специальности, безработных женщин больше, чем безработных мужчин.
Женщины также недостаточно представлены на руководящих должностях. В университетах женщины составляют 40% научных сотрудников (самый низкий уровень), 26% доцентов, 11% профессоров, 7% деканов и 3% ректоров. В национальной системе здравоохранения женщины составляют 70% сотрудников, но лишь 7% директоров (Ingrao and Scoppa, 2001).
Тем временем, женщины продолжают выполнять практически всю неоплачиваемую работу – работу по дому и уходу. В Швеции, США и Японии женщины тратят примерно 30 часов в неделю на работу по дому, мужчины же тратят 24, 16 и 4 часа соответственно. В Италии работающее женщины тратят на неоплачиваемую работу в семье почти в два раза больше времени, чем мужчины (20 и 12 часов в неделю соответственно). Если сложить время на оплачиваемую работу, время на дорогу и неоплачиваемую работу, то в среднем женщины работают на 11 часов больше мужчин (65 и 56 часов в неделю соответственно). Если подвести итоги: итальянские женщины работают на два месяца в год больше, чем мужчины, зарабатывают меньше и получают меньшую пенсию (Saraceno, 2004) (8).
Перед лицом подобных данных есть соблазн интерпретировать их с психологической и индивидуалистической точки зрения: что если сами женщины, по каким-то причинам, предпочитают избегать повышенных требований, конкуренции и ответственности на работе. Такая однобокая интерпретация позволяет нам закрыть глаза на жесткую реальность дискриминации. Многочисленные исследования показали, как сексуальные домогательства на работе являются способом вытеснить женщин с престижных рабочих мест или просто лишить их работы, которая оплачивается лучше, чем традиционно женская (Faludi, 1991). В Италии одно исследование (La Mendola, 1995) критериев занятости и карьерного пути выпускников показало, что мужчины почти в шесть раз чаще, чем женщины, занимают руководящие должности. Несмотря на знание закона о равенстве, около 40% тех, кто производит отбор кандидатов на работу, признают, что учитывают пол кандидатов, и 25% открыто признались, что отдают предпочтение мужчинам (лишь 1% отдают предпочтение женщинам).
Отбор в научном мире, похоже, работает по тем же критериям даже в более прогрессивных в отношении равенства мужчин и женщин странах. В Швеции кандидатки должны иметь в 2,5 раз больше научных достижений и публикаций, чтобы получить такую же оценку, что и мужчины (Wenneras and Wold, 1997).
1.4 Связи между насилием и дискриминацией
В свете этих данных сложно опровергнуть вывод французской социологини, Колетт Гильомин (1992, p 70), о том, что женщины обычно «подвергаются угнетению, эксплуатации и апроприации». Франсин Пикап (Francine Pickup, 2001, p 303), исследовательница и активистка негосударственной организации Oxfam, считает, что насилие, которому подвергаются женщины, не является случайностью или аномалией, определяемой только конкретными обстоятельствами. Насилие используется как оружие для наказания женщин, которые выходят за установленные для них гендерные рамки, и для того, чтобы женщины боялись даже подумать о пересечении этих рамок. Это систематическая стратегия, поддерживающая подчинение женщин мужчинам.
Мужское насилие не является девиантным поведением, которое можно объяснить индивидуальными психологическими проблемами того или иного мужчины, скорее это рациональные инструменты, действие которых эффективно, но для их эффективности необходима организованная система взаимной поддержки и широко распространенного пособничества со стороны общества.
Также совершенно очевидно, что противостояние мужскому насилию – это крайне трудная задача. Эту проблему нельзя решить одними переменами в законодательстве и поведении, необходимо пересмотреть структурную и глубоко укоренившуюся систему контроля и привилегий. Маловероятно, что люди, получающие преимущества в этой системе, позволят разрушить или ограничить ее без сопротивления.
Те права, которые мы воспринимаем сегодня как должное, мы получили не даром, и мы за них дорого заплатили. Каждое право является результатом длительной, тяжелой и болезненной борьбы женщин, а в некоторых обществах они до сих пор недоступны. Например, в западных странах право на образование и доступ женщин к высшему образованию и научной деятельности – это результат длительного процесса, в котором женщины без устали боролись с мнениями философов, моралистов и писателей, а также с «научными» теориями всевозможных экспертов в поддержку законов и практик, которые исключали женщин из образования. Женщины даже подвергались физическому насилию со стороны студентов и ученых, которые протестовали против их присутствия в университетах (Le Doeuff, 1998; Romito and Volpato, 2005).
Сегодня, хотя женщины добились права на высшее образование, доля женщин среди профессоров университетов остается низкой: 18% в США, 11-13% в Италии, Франции и Финляндии, 7% в Великобритании и 4-5% в Австралии и Ирландии (Osborn, 1998). Студентки в среднем более успешны, чем студенты, и этот факт объяснить очень просто: они умнее, либо усерднее, либо и то и другое. И в то же время даже этот факт вызывает агрессию против женщин: есть те, кто заявляет, что мальчики хуже учатся из-за засилья женщин среди учительниц, а виноват в этом, разумеется, феминизм, и в результате мальчики отчуждаются от высшего образования. В Канаде этот аргумент привел к жесткому вербальному насилию против феминисток-профессорок в университетах (Bouchard, 2002). В 1987 году в Политехническом университете Монреаля произошел чудовищный акт насилия – 13 студенток были убиты, потому что их убийца, Марк Лепин, посчитал их феминистками, которые «украли» место в университете, которое было его по праву.
В других случаях задачу наказать женщин, которые претендуют на большее, берет на себя государство. В 1979 году, в Иране, Фаррурху Парса, бывшая министресса образования, была казнена после фарсового суда, на котором она была признана виновной в «пропаганде проституции, разврата на земле и противостояния богу». Муллы обвиняли ее в том, что она позволяла ученицам посещать школу без покрывала и создала комиссию, призванную сделать учебники менее сексистскими (Afkhami, 1984, p 330).
В ЮАР изнасилования и сексуальное насилие над девочками в школе, со стороны как ровесников, так и учителей, встречаются так часто, что они стали предметом расследования правозащитной организации Human Rights Watch (2001). В результате, многие школьницы бросают учебу, а школы не придают значения случившемуся и не предпринимают мер против насильников: если же девочки беременеют, администрация заставляет их покинуть школу.
Каждый раз, и это важно подчеркнуть, когда контроль над женщинами ставится под вопрос, нужно ожидать агрессивное сопротивление. На сегодняшний день как минимум 100 миллионам женщин в детстве нанесли генитальные увечья для контроля над их сексуальностью и поведением. Эти увечья имеют трагические последствия для психологического и физического благополучия женщин (Toubia, 1994). В Кении в 1929 году разные племенные и политические силы объединились ради борьбы за независимость страны в ответ на попытку миссионеров запретить практику отрезания клитора девочкам (Morgan, 1992). Даже сегодня во многих странах, если девочек не калечат, то их семьи сталкиваются с ужасным общественным остракизмом, а отказ от калечащей практики считается непостижимым и неприемлемым.
Если генитальные увечья женщин и Кения кажутся нам слишком далекими, то давайте вспомним, как в западных странах оппозиция праву на аборт принимает формы экстремального насилия (Erdenet, 1992). С 1992 по 2002 год в США и Канаде экстремисты из консервативных христианских групп убили семь человек, в том числе врачинь и медсестер, работавших в клиниках, в которых проводились аборты, пытались убить еще 15 человек и совершили нападения на 97 клиник, в том числе закладывали в них бомбы и поджигали. Если же учесть угрозы убийством, оскорбления и насилие против медицинских работниц и женщин, обращающихся в эти клиники, то таких случаев были тысячи (Seager, 2003).
Каждый год в США клиники, в которых проводятся аборты, сталкиваются как минимум с 3 000 актами насилия. Если бы это происходило с церквями или государственными учреждениями, то это давно бы признали терроризмом (Juergensmeyer, 2000).
1.5 Модель для понимания мужского насилия
Анализ не указывает на то, что все мужчины прибегают к насилию (это не так), однако факты подводят нас к выводу, что все они потенциально могут прибегнуть насилию, без значительных последствий для себя, если они того пожелают (Hanmer, 1990). Скорее можно сказать, что все мужчины, даже те из них, кто никогда не прибегает к насилию, получают те или иные дивиденды от патриархатной системы, в которой насилие совершают другие мужчины. К таким дивидендам относятся: легкий доступ к сексуальным отношениям, бесплатное домашнее обслуживание, привилегированный доступ к более престижным и хорошо оплачиваемым должностям на работе и следующие за ним психологические преимущества.
Положение таково, что хотя во многих случаях мужчины применяют насилие, чтобы получить желаемое сразу (например, во время изнасилования), или чтобы сохранить привилегированное положение (например, в случае сексуальных домогательств на работе), в других случаях насилие или угроза насилия не кажутся связанными с какой-то конкретной целью. Цветан Тодоров (Tzvetan Todorov, 2000) напоминает нам, цитируя Канта, что злоупотребления властью и проявления власти могут быть целью сами по себе и не нуждаются в каких-то дополнительных задачах.
В некоторых ситуациях необходима интерпретация в психологических терминах. Например, давно известна связь между насилием, которому мальчик подвергается в детстве и подростковом возрасте, и вероятностью того, что он будет подвергать насилию женщин и детей, когда станет взрослым. Например, в США, в выборке среди рекрутов военно-морского флота, молодые люди, которые страдали от физического или сексуального насилия в детстве, в 4-6 раз чаще совершали изнасилования, чем те, кто не был жертвой насилия (Merrill et al, 2001).
Однако психологическое объяснение насилия не исключает социального объяснения. В тех же США исследование показало, что серийные убийцы, которые часто являются мужчинами с серьезными психологическими нарушениями, чаще действуют в тех штатах, где насилие легитимизируется обществом (например, в школах допускаются телесные наказания, действуют милитаристские организации, культивируется насилие спортивных фанатов и так далее) (DeFronzo and Prochnow, 2004).
Другим элементом является низкая социальная ценность жертв. Полиция, например, часто не проявляет никакого интереса к поиску серийных убийц проституток. В Англии полиция начала проявлять интерес к делу Йоркширкского потрошителя (серийного убийцы, от рук которого погибли 13 женщин и еще девять были серьезно ранены в 1980-х годах), только когда он начал убивать не только проституток, но и «уважаемых» женщин. Глава полиции обратился к нему публично со следующими словами: «Он явно дал понять, что он ненавидит проституток. Многие ненавидят. Мы, как правоохранительная структура, продолжим аресты проституток… Но теперь Потрошитель убивает невинных девушек. Это показывает, что ваше [обращение к убийце напрямую] психическое состояние нуждается в срочной медицинской помощи. Сдайтесь, пока не умерла еще одна невинная женщина» (Baldwin, 1992, p 87).
В США, в округе Грин-Ривер неподалеку от Сиэтла, 50 молодых женщин были убиты и по крайней мере столько же исчезли с 1982 года. В 2003 году арестованный Г. Риджвей заявил, что «хотел убить как можно больше женщин, которых он считал проститутками» (11). Полиция не проявляла большой обеспокоенности – они потратили 20 лет на выявление убийцы. Возможно, причина была в том, что практически всегда жертвами были молодые черные женщины или проститутки (Scholder, 1993). В 1990-х годах другой мужчина, Дж. Дамер, насиловал, пытал, убивал и разрезал на части мальчиков, главным образом, подростков, которые убежали из дома. Соседи наблюдали, как один из них пытался убежать, обезумевший от страха и израненный, но никто не вмешался, потому что они сочли это «какими-то разборками между гомосексуалистами», и Дамер забрал мальчика обратно в дом прямо у них на глазах. Затем он продолжил пытать и убил его (Scholder, 1993).
К случаям, когда насилие опирается на целую сеть пособничества со стороны социальных институтов и людей, обладающих властью, следует отнести, например, убийства детей их отцом в качестве мести жене за развод или уход из дома. В 1993 году, в Канаде, Д. Р. задушил своего сына сразу после освобождения из тюрьмы, в которую он попал за насилие над своей бывшей сожительницей. Его освобождение произошло по решению судьи, с согласия прокурора и при поддержке тюремного психиатра (Dufresne, 1998).
В заключение, следует отметить, что даже в тех случаях, когда мужское насилие связано с серьезными психическими нарушениями у агрессора, для того, чтобы насилие свершилось, часто нужна легитимизация и терпимость к насилию со стороны общества, которое не проявляет обеспокоенности по поводу судьбы потенциальных жертв.